Перезагрузка

Взяла направление в больничку у психотерапевта, когда в 7й раз пришла со словами, не помогают таблеточки, помогите, не хочу жить, но и умирать не хочу. Потерялась. Как в тёмном лесу. Как дальше жить, куда идти, не понимаю.

Она мне ласково, ну давай в больничку. Получше будет. И в 7е отделение меня хуяк!
Не в 9е, где люди нормальные лежат, а в 7е!

Где я впервые увидела близко бок о бок сумасшедших людей. Наверное, хотела меня подлечить шоковым методом.

Какие там люди! Со мной в палате лежали:

• красивая спокойная большеглазая с длинной толстой косой девушка, которую запихнула в больничку мама лечиться от секты;
• женщина, которая жила с мыслями убить мужа, не выдержала, и попросила мужа положить её в больницу;
• дочь психиатра с глубокой депрессией;
• молодая девочка-подросток с синими волосами, с татуировками и шрамами от порезов;
• ещё 2 женщины в возрасте, которые в основном лежали и спали, у одной умер сын, у другой, учительницы, поехала крыша от одиночества.
  Наша палата была ещё ничего.

В других палата лежали:

• мама с дочкой, обе нездоровы ментально, дочь бьёт маму;
• женщина-мужчина в её представлении себя в мире;
• бабушка, которая матерится громко через слово;
• разного возраста женщины, кто-то улыбается все время, кто-то песни поёт, кто-то ходит под ручку по коридору.

Пиздец, куда я попала, думала я.
Было очень неуютно. Я чувствовала себя здесь лишней.
Пока к нам в блок не положили её! Юлю!

180 см, 90/60/90. Доктор медицинских наук. Блондинка с короткой причёской, большими голубыми глазами и длинными ресницами.
Она как будто сошла со страницы модного журнала.
Таких фигур я в жизни не видела. У её мамы были какие-то связи, и поэтому ей, в отличие от нас, одетых как последних бомжей, разрешили носить свои вещи.
Её джинсы облегали её красивую жопу, её осиную талию подчеркивал свитерок, под которым стояла колом четверочка.
Она вела разговоры о бизнесе, медицинском оборудовании, она с таким упоением рассказывала, как она продвигалась в продажах. Мне как коммерсу по крови, было интересно её слушать.
Через день до меня дошло.
Юля больна.

Но это все равно не убавляло шарма. Мы все смотрели на неё как на знаменитую актрису, снизошедшую до нас.
Первый месяц я ходила к доктору и просила меня выписать. Я в порядке, мне здесь не место. На что доктор соглашалась и ласково просила потерпеть ещё месяц.

На второй месяц я смирилась и решила долеживать.
В конце второго месяца я уже шустро ходила как ни в чем ни бывало в душ со всеми мыться, в общем туалете не стесняться и делать на виду у всех свои дела.

Социальные границы стерты. Никто ни перед кем никто и никому ничего не доказывает.
Все на равных. Ты, со своей жизнью и своими взглядами на жизнь, и Аня, пускают слюни, стоите в одной очереди за таблетками.

Там можно было кричать. Можно было плакать. На свободе нельзя, надо терпеть.
А там можно. И, главное, никто не осудит, никто не осадит, никто не увидит в этом ничего странного.
Захотелось поорать, нахлынули воспоминания и обиды, сидишь, орёшь, ходишь, орёшь, бегаешь, орёшь, плачешь, бьёшь стены. Всем похуй.

Даже, наоборот, с тобой вместе реветь начинают. Поддержка. Жалеть начинают, гладить.
Да уж. Не думала, что меня, не маленькую девочку, пожалеют, когда я плачу, в психушке блаженные.
В башке перевернулось знатно, конечно, тогда.
Я как будто нырнула и вынырнула.
Ну и таблеточки, наверное, помогли.
Дали мозгу перегрузку, тоже, скорее всего.

Я, когда из больницы выписалась, домой зашла, лежать опять начала, но уже долго не смогла. Таблеточки дали сил собраться и встать. Я тогда радикально все решила изменить.
По первому объявлению на авито поехала с 1000 р на карте, куда-то в ебеня на вахту впервые в жизни.
Ну а там уже трудотерапия по 12 часов на ногах.

Физнагрузка очень помогла. Мозги опять заработали, вернулась уверенность и деловая хватка, которая всегда была.

Плюс с зарплаты прикупила платье, что ещё больше повысило самооценку.
И в платье новом поехала по Москве на собеседования. Начала работать по образованию, начала знакомиться с людьми, общаться, и это тоже давало свои дофамин и серотонин, т.к. я почти 6 лет практически не разговаривала ни с кем.

Память иногда подбрасывает иногда нет нет образы этих сумасшедших из 7го отделения.
У них нет хитрости, нет помыслов обмануть или наебать, они не ищут выгоду. Они как дети, большие, потерянные дети.

Но вернуться туда я бы не хотела.
Сравнить не с чем, но это как будто поехать в горы Дагестана, а приехать на кирпичный завод.

С) медистории

инет