Je suis sliznyak

Я импотент. Слабый трусливый слизняк. Нет, погодите, тут должны быть четыре эпиграфа, они друг с другом разговаривают. Вот, например, нам пишет читательница Зоя Светова из Москвы:

Те, кто заказал это позорное дело, не понимают, что они пожнут настоящую бурю: журналисты, когда они вместе, когда они солидарны, могут очень многое.

Ах, не нам и не читательница, а писательница? Не важно, ей отвечает поэт Максим из Нижнего Новгорода: “Пусть сильнее грянет буря!” Даша, она же Дора-путешественница с экрана мультфильма призывает толпу: “Ребята, давайте дружно скажем: Жулик, не жульничай! Жулик, не жульничай!” Карабас-Барабас в грузинском театре, почёсывая волосатую грудь, изображает испуг: “ай, баюс-баюс”.

Если разбираться по существу, то любое государство из представленного ныне ассортимента — помесь бандита и надзирателя, сующего свой нос в чужие дела, но почему-то чужие безропотно принимают этого надзирателя как нечто само собой разумеющееся. И на полном серьёзе пытаются доказать, что Иван Голунов не целовался в общественном месте. Что? Не целовался? Я же и говорю — не целовался. А, не целовался, а наркотики? Это одно и то же, подумайте на досуге.

Так вот, дорогая Зоя и прочие сочувствующие: максимум, которого вы сможете добиться своими лозунгами, одиночными пикетами и сменой аватара, — что бедного терпилу выпустят обратно. Вы, конечно, провозгласите это достижение высшей победой гражданского общества, но “те, кто заказал” от вашей бури даже не пукнут.

Нажал кнопку — сделал добро. Перевёл сто рублей Навальному — поборол коррупцию. Подписал петицию — победил негодяя. Написал “же суи” — превратился в Д’Артаньяна. Поменял картинку — совесть чиста, продолжил жить дальше с чистой совестью. И только я один понимаю, что я слабый и трусливый слизняк.

Сделай репост — раздави слизняка!